Black Friar of the Flame
Прошло две тысячи лет с тех пор, как раса разумных рептилий ласинуков с далекой Веги завоевали Солнечную систему. Земля оказалась под властью Императора Ласунака, правителя трети всей разумной части Галактики. Но на Земле не все прекратили борьбу. Борцы за свободу из подпольной организации, уничтожив вражеский крейсер и перехватив секретное послание, узнали о намерении Ласунака в скором времени истребить всю гуманоидную расу. И тогда Рассел Тимбалл и Филип Санат поднимают восстание.
Другие переводы: "Инок вечного огня"
Год: 1942
Рождество на Ганимеде
Christmas On Ganymede
Олаф Джонс украшал библиотеку к Рождеству, когда всех вызвали по тревоге в главный зал. Оказалось, что кто-то сообщил Эмми (коренным жителям Ганимеда), что люди скоро будут праздновать Рождество. И Эмми тоже захотели, чтобы к ним приехал Санта-Клаус. Иначе они просто отказываются работать.
Год: 1942
Прикол
В студенческий городок Арктурского университета на Эроне впервые прибыла группа землян из десяти человек. Трое второкурсников - арктурианец Майрон Тубал, веганец Билла Сефана и денебианец Ври Форас, решили подшутить над новичками. Они слышали, что земляне отличаются тем, что со временем в изолированной группе начинают возрастать их внутренние эмоции, доходящие до бешенства. Ночью всех десятерых удалось доставить в звездолет и переправить на Спику-4, где обитали только дикие племена, планируя оставить их в дикой местности и посмотреть, что из этого выйдет.
Рассказ входит в цикл "Тан Порус".
Год: 1942
Четырёхмерные киски
На Палладе обитали самые необычные животные во Вселенной – зверьки, похожие на кошек, около фута длиной, шести дюймов ростом, дюйма четыре в толщину и тянулись куда-то в середину следующей недели. Ты, например, сегодня почесал киску за ухом, а она в ответ завиляла хвостом только через день. Но случилось так, что все киски издохли. А причиной их гибели послужило...
Год: 1942
Хоровод
На Меркурии высадились Майк Донован и Грегори Пауэлл вместе с роботом СПД-13, или Спиди, как его ласково называли. Посланный на озеро за селеном для солнечных батарей, робот почему-то не возвращался уже в течение пяти часов. Определив по радару местонахождение Спиди, исследователи были крайне удивлены.
Другие переводы: "Вокруг да около"
Год: 1942
Робот ЭЛ-76 попадает не туда
Robot AL-76 Goes Astray
Потерялся робот ЭЛ-76! Он остался на земле, хотя его позитронный мозг запрограммирован только на работу в лунных условиях. Люди волнуются, а уж каково самому ЭЛ-76... Под ногами вместо лунных кратеров какая-то зелень, люди вокруг почему-то ходят без скафандров и, увидев его, кидаются бежать... А инструмент для работы приходится конструировать самому из того, что валяется во владениях единственного человека, который не испугался робота - Рэндольфа Пэйна.
Год: 1942
The Mayors
Прошло 80 лет от создания Академии на Терминусе. Отделившиеся во времена становления Академии провинции Галактической Империи образовали Четыре королевства, там установился общественной строй, напоминающий раннее средневековье Западной Европы. Используя искусственную религию, Академия распространяет на Четыре королевства свои технологии, преподнося их как священную истину. Обслуживающий персонал составляет духовенство, обучающееся на Терминусе, не зная истинной природы своей религии. В этих условиях происходит очередной кризис, когда Принц-Регент Анакреона Венис хочет избавиться от влияния Академии и нанести военный удар по Терминусу.
Журнальный вариант второй части «Основания». В дальнейшем был переработан в третью часть романа - «Мэры».
Год: 1942
Непреднамеренная победа
Victory Unintentional
Трое роботов-астронавтов «приземляются» на Юпитер с тем, чтобы установить контакт с местной разумной формой жизни. Юпитериане встречают их настороженно и даже враждебно. В адрес землян, за которых местные принимают роботов, раздаются угрозы и предупреждения о неминуемой гибели всего человечества. Смогут ли «послы» разрешить эту непростую ситуацию и доказать юпитерианам, что с Землей лучше дружить, а не воевать?
Айзек Азимов
Ранний Азимов
(Сборник рассказов)
Коварная Каллисто
The Callistan Menace (1940)
Перевод: Т. Гинзбург
Проклятый Юпитер! - зло пробурчал Эмброуэ Уайтфилд, и я, соглашаясь, кивнул.
Я пятнадцать лет на трассах вокруг Юпитера, - ответил я, - и слышал эти два слова, наверно, миллион раз. Должно быть, во всей солнечной системе не существует лучшего способа отвести душу.
Мы только что сменились с вахты в приборном отсеке космического разведывательного судна «Церера» и устало поплелись к себе.
Проклятый Юпитер, проклятый Юпитер! - хмуро твердил Уайтфилд. - Он слишком огромен. Торчит здесь, у нас за спиной, и тянет, и тянет, и тянет! Всю дорогу надо идти на атомном двигателе, постоянно, ежечасно сверять курс. Ни тебе передышки, ни инерционного полета, ни минуты расслабленности! Только одна чертова работа!
Тыльной стороной кисти он отер выступивший на лбу пот. Он был молодым парнем, не старше тридцати лет, и в глазах его можно было прочитать волнение, даже некоторый страх.
И дело здесь было, несмотря на все проклятия, не в Юпитере. Меньше всего нас беспокоил Юпитер. Дело было в Каллисто! Именно эта маленькая светло-голубая на наших экранах луна, спутник гиганта Юпитера, вызывала испарину на лбу Уайтфилда и уже четыре ночи мешала мне спокойно спать. Каллисто! Пункт нашего назначения!
Даже старый Мак Стиден, седоусый ветеран, в молодости ходивший с самим великим Пиви Уилсоном, с отсутствующим видом нес вахту. Четверо суток прочь, и впереди еще десять, и в душу когтями впивается паника…
Все мы восемь человек - экипаж «Цереры» - были достаточно храбрыми при обычном ходе вещей. Мы не отступали перед опасностями полудюжины чужих миров. Но нужно нечто большее, чем просто храбрость, для встречи с неизвестным, с Каллисто, с этой «загадочной ловушкой» солнечной системы.
По сути дела, о Каллисто был известен только один зловещий, точный факт. За двадцать пять лет семь кораблей, каждый совершеннее предыдущего, долетели туда и пропали. Воскресные приложения газет населяли спутник всевозможными существами, от супердинозэвров до невидимых созданий из четвертого измерения, но тайны это не проясняло.
Наша экспедиция была восьмой. У нас был самый лучший корабль, впервые изготовленный не из стали, а из вдвое более прочного сплава бериллия и вольфрама. У нас были сверхмощное оружие и наисовременнейшие атомные двигатели.
Но… но все же мы были только восьмыми, и каждый это понимал.
Уайтфилд молча повалился на койку, подперев подбородок руками. Костяшки пальцев у него были белыми. Мне показалось, он на грани кризиса. В таких случаях требуется тонкий дипломатический подход.
Как ты, собственно, оказался в этой экспедиции, Уайти? - спросил я. Ты, пожалуй, еще зеленоват для такого дела.
Ну знаешь, как бывает. Тоска вдруг напала… Я после колледжа занимался зоологией - межпланетные полеты необычайно расширили это поле деятельности. На Ганимеде у меня было хорошее, прочное положение. Но надоело мне там, скука зеленая. Во флот я записался, поддавшись порыву, а затем, поддавшись второму, завербовался в эту экспедицию. - Он с сожалением вздохнул. - Теперь я немного раскаиваюсь…
Нельзя тек, парень. Поверь мне, я человек опытный. Если ты запаникуешь, тебе конец. Да и осталось-то каких-нибудь два месяца работы, а потом мы снова вернемся на Ганимед.
Я не боюсь, если ты это имеешь в виду, - обиделся он. - Я… я… Он долго молча хмурился. - В общем, я просто измучился, пытаясь представить, что нас там ждет. От этих воображаемых картин у меня совсем сдали нервы.
Конечно, конечно, - заверил я. - Я ни в чем тебя не виню. Наверно, мы все через это прошли. Только постарайся взять себя в руки. Помню, однажды в полете с Марса на Титан у нас…
Я не хуже любого другого умею сочинять небылицы, а эта басня мне особенно нравилась, но Уайтфилд взглядом заставил меня умолкнуть.
Да, мы устали, нервы у нас сдавали; и в тот же день, когда мы с Уайтфилдом работали в кладовой, поднимая ящики со съестными припасами на кухню, Уайти вдруг, запинаясь, сказал:
Я мог бы поклясться, что в том дальнем углу не одни ящики, что там есть еще что-то.
Вот что сделали с тобой твои нервы. В углу, конечно, духи, или каллистяне, решили первыми напасть на нас.
Говорю тебе, я видел! Там есть что-то живое.
Он придвинулся ближе. Нервы его так накалились, что на миг он заразил даже меня; мне вдруг тоже стало жутко в этом полумраке.
Ты спятил, - громко сказал я, успокаивая себя звуком собственного голоса. - Пойдем пошуруем там.
Мы стали расшвыривать легкие алюминиевые контейнеры. Краешком глаза я видел, как Уайтфилд пытается сдвинуть ближайший к стене ящик.
Этот не пустой. - Бормоча себе под нос, он приподнял крышку и на полсекунды застыл, Потом отступил и, наткнувшись на что-то, сел, по-прежнему не сводя глаз с ящика.
Не понимая, что его так поразило, я тоже взглянул туда - и обомлел, не сдержав крика.
Из ящика высунулась рыжая голова, а за ней грязное мальчишеское лицо.
Привет, - сказал мальчик лет тринадцати, вылезая наружу. Мы все еще оторопело молчали, и он продолжал: - Я рад, что вы меня нашли. У меня уже все мышцы свело от этой позы.
Уайтфилд громко, судорожно сглотнул:
Боже милостивый! Мальчишка! «Заяц»! А мы летим на Каллисто!
И не можем повернуть назад, - сдавленно проговорил я. Разворачиваться между Юпитером и спутником - самоубийство.
Послушай, - с неожиданной воинственностью напустился Уайтфилд на мальчика, - ты, голова, два уха, кто ты вообще такой и что ты здесь делаешь?
Парнишка съежился - видать, немного испугался.
Я Стэнли Филдс. Из Нью-Чикаго, с Ганимеда. Я… я убежал в космос, как в книжках. - И, блестя глазами, спросил: - Как, по-вашему, мистер, будет у нас стычка с пиратами?
Без сомнения, голова его была заморочена «космической бульварщиной». Я тоже в его возрасте зачитывался ею.
А что скажут твои родители? - нахмурился Уайтфилд.
У меня только дядя. Не думаю, чтобы его это особенно беспокоило. - Он уже справился со своим страхом и улыбался нам.
Ну что с ним делать? - Уайтфилд растерянно обернулся ко мне.
Я пожал плечами.
Отвести к капитану. Пусть капитан и ломает голову.
А как он это воспримет?
Нам-то что! Мы тут ни при чем. Да и ничего ведь с таким делом не попишешь.
Вдвоем мы поволокли парнишку к капитану.
Тор был первым роботом, не потерявшим рассудка. Впрочем, лучше бы он последовал примеру своих предшественников.
Труднее всего, конечно, создать достаточно сложную мыслящую машину, и в то же время не слишком сложную. Робот Болдер-4 удовлетворял этому требованию, но не прошло и трех месяцев, как начал вести себя загадочно: отвечал невпопад и почти все время тупо глядел в пространство. Когда он действительно стал опасен для окружающих, Компания решила принять свои меры. Разумеется, невозможно было уничтожить робота, сделанного из дюралоя: Болдера-4 похоронили в цементе. Прежде чем цементная масса застыла, пришлось бросить в нее и Марса-2.
Роботы действовали, это бесспорно. Но только ограниченное время. Потом у них в мозгу что-то портилось и они выходили из строя. Компания даже не могла использовать их детали. Размягчить затвердевший сплав из пластиков было невозможно и при помощи автогена. И вот двадцать восемь обезумевших роботов покоились в цементных ямах, напоминавших главному инженеру Харнаану о Рэдингской тюрьме.
– И безымянны их могилы! - торжественно воскликнул Харнаан, растянувшись в своем кабинете на диване и выпуская кольца дыма.
Харнаан был высокий человек с усталыми глазами, вечно нахмуренный. И это не удивительно в эпоху гигантских трестов, всегда готовых перегрызть друг другу горло ради экономического господства. Борьба трестов кое-чем даже напоминала времена феодальных распрей. Если какая-нибудь компания терпела поражение, победительница присоединяла ее к себе и - "горе побежденным!"
Ван Дамм, которого скорее всего можно было назвать инженером аварийной службы, кусал ногти, сидя на краю стола. Он был похож на гнома низенький, темнокожий, с умным морщинистым лицом, таким же бесстрастным, как у робота Тора, который неподвижно стоял у стены.
– Как ты себя чувствуешь? - спросил Ван Дамм, взглянув на робота. Твой мозг еще не испортился?
– Мозг у меня в полном порядке,- ответил Тор. - Готов решить любую задачу.
Харнаан повернулся на живот.
– О"кей. Тогда реши вот такую: Лаксингэмская компания увела у нас доктора Сэдлера вместе с его формулой увеличения предела прочности на разрыв для заменителя железа. Этот негодяй держался за нас, потому что здесь ему больше платили. Они надбавили ему, и он перекинулся в Лаксингэм.
Тор кивнул.
– У него был здесь контракт?
– Четырнадцать-Х-семь. Обычный контракт металлургов. Практически нерасторжимый.
– Суд станет на нашу сторону. Но лаксингэмские хирурги, специалисты по пластическим операциям, поторопятся изменить внешность Сэдлера и отпечатки его пальцев. Дело будет тянуться... два года. За это время Лаксингэм выжмет все, что возможно, из его формулы увеличения предела прочности на разрыв для заменителя железа.
Ван Дамм состроил страшную гримасу.
– Реши эту задачу, Тор.
Он бросил беглый взгляд на Харнаана. Оба они знали, что должно сейчас произойти. Они не зря возлагали надежду на Тора.
– Придется применить силу,- сказал Тор. - Вам нужна формула. Робот не отвечает перед законом - так было до сих пор. Я побываю в Лаксингэме.
Не успел Харнаан неохотно процедить: "О"кей", как Тора уже и след простыл. Главный инженер нахмурился.
– Да, я знаю,- кивнул Ван Дамм. - Он просто войдет и стащит формулу. А нас опять привлекут к ответственности за то, что мы выпускаем машины, которыми невозможно управлять.
– Разве грубая сила - это лучшее логическое решение?
– Вероятно, самое простое. Тору нет надобности изобретать сложные методы, не противоречащие законам. Ведь это неразрушимый робот. Он просто войдет в Лаксингэм и возьмет формулу. Если суд признает Тора опасным, мы можем похоронить его в цементе и сделать новых роботов. У него ведь нет своего "я", вы же знаете. Для него это не имеет значения.
– Мы ожидали большего,- проворчал Харнаан. - Мыслящая машина должна придумать многое.
– Тор может придумать многое. Пока что он не потерял рассудка, как другие. Он решал любую задачу, какую бы мы ему ни предлагали, даже эту кривую тенденции развития, которая поставила в тупик всех остальных.
Харнаан кивнул.
– Да. Он предсказал, что выберут Сноумэни... это выручило компанию из беды. Он способен думать, это бесспорно. Держу пари, что нет такой задачи, которую он не смог бы решить. И все-таки Тор недостаточно изобретателен.
– Если представится случай... - Ван Дамм вдруг отклонился от темы. Ведь у нас монополия на роботов. А это уже кое-что. Пожалуй, пришло время поставить на конвейер новых роботов типа Тора.
– Лучше немного подождем. Посмотрим, потеряет ли Тор рассудок. Пока что он самый сложный из всех, какие у нас были.
Видеотелефон, стоявший на столе, вдруг ожил. Послышались крики и ругань.
– Харнаан! Ах, ты, вшивый негодяй! Бесчестный убийца! Ты...
– Я записываю ваши слова, Блейк! - крикнул инженер, вставая. - Не пройдет и часа, как против вас будет возбуждено обвинение в клевете.
– Возбуждай и будь проклят! - завопил Блейк из Лаксингэмской компании. - Я сам приду и разобью твою обезьянью челюсть! Клянусь богом, я сожгу тебя и наплюю на твой пепел!
– Теперь он угрожает убить меня,- громко сказал Харнаан Ван Дамму. Счастье, что я записываю все это на пленку.
Багровое лицо Блейка на экране стало размываться. Однако прежде, чем оно окончательно исчезло, на его месте появилось другое - гладко выбритая, вежливая физиономия Йэйла, начальника полицейского участка. Йэйл, видимо, был озабочен.
– Послушайте, мистер Харнаан,- печально произнес он,- так не годится. Давайте рассуждать здраво, идет? В конце концов, я тут блюститель закона...
–... и не могу допускать членовредительства. Может быть, ваш робот лишился рассудка? - с надеждой спросил он.
– Робот? - повторил Харнаан с удивлением. - Я не понимаю. О каком роботе вы говорите?
Йэйл вздохнул.
– О Торе. Конечно, о Торе. О ком же еще? Теперь я понял, вы ничего об этом не знаете. - Он даже осмелился сказать это слегка саркастическим тоном. - Тор явился в Лаксингэм и все там перевернул вверх дном.
– Неужели?
– Ну да. Он прямо прошел в здание. Охрана пыталась его задержать, но он просто всех растолкал и продолжал идти. На него направили струю огнемета, но это его не остановило. В Лаксингэме достали все защитное оружие, какое только было в арсенале, а этот ваш дьявольский робот все шел и шел. Он схватил Блейка за шиворот, заставил его отпереть дверь лаборатории и отобрал формулу у одного из сотрудников.
– Удивительно,- заметил пораженный Харнаан. - Кстати, кто этот сотрудник? Его фамилия не Сэдлер?
– Не знаю... подождите минутку. Да, Сэдлер.
– Так ведь Сэдлер работает на нас,- объяснил инженер. - У нас с ним железный контракт. Любая формула, какую бы он ни вывел, принадлежит нам.
Йэйл вытер платком блестевшие от пота щеки.
– Мистер Харнаан, прошу вас! - проговорил он в отчаянии. - Подумайте только, каково мое положение! По закону я обязан что-то предпринять. Вы не должны позволять своему роботу совершать подобные насилия. Это слишком... слишком...
– Бьет в глаза? - подсказал Харнаан. - Так я же вам объяснил, что все это для меня новость. Я проверю и позвоню вам. Между прочим, я возбуждаю обвинение против Блейка. Клевета и угроза убийства.
– О боже! - воскликнул Йэйл и отключил аппарат.
Ван Дамм и Харнаан обменялись восхищенными взглядами.
– Прекрасно,- захихикал похожий на гнома инженер аварийной службы. Блейк не станет бомбардировать нас - и у нас и у них слишком сильная противовоздушная оборона. Так что дело пойдет в суд. В суд!
Он криво усмехнулся.
Харнаан снова улегся на диван.
– Мы это сделали. Теперь надо принять решение бросить все силы на таких роботов. Через десять лет Компания будет господствовать над всем миром. И над другими мирами тоже. Мы сможем запускать космические корабли, управляемые роботами.
Настоящая фамилия Исаак Юдович Озимов — американский писатель. Автор книг в жанре научной фантастики, детектива, фэнтези. Лауреат престижных премий таких как Хьюго-65 за «лучшую научно-фантастическую серию всех времён» и Небьюла за роман «Сами боги» .
Родился в России 2 января 1920 года недалеко от Смоленска. Родители мигрировали в Америку в 1923 году. Обосновались в Бруклине. Отец и мать по профессии были мельниками и через несколько лет имели возможность приобрести кондитерскую лавку.
Родители привили ребёнку любовь к труду, что стало отличительной чертой Айзека как писателя и научного деятеля, который за свою жизнь написал более 500 книг на разную тематику .
В школу его отдали в пять лет на один год раньше, так как мать в документах исправила его дату рождения. Очень рано научился читать и в шестилетнем возрасте был записан в библиотеку, где всё читал в больших количествах.
Однажды в руки ему попался один из первых выпусков периодического издания научной фантастики «Удивительные истории». Это произвело на юного Айзека огромное впечатление и в 12 лет он пишет свои первые фантастические рассказы.
Азимов отличался своими удивительными способностями к обучению. Начальную школу закончил в 11 вместо положенных 15 лет со всевозможными знаками отличия. Уникальной особенностью Айзека было то, что он запоминал огромный по объёму материал и никогда больше не забывал его .
Учился сначала в колледже, после перешёл в Колумбийский университет в Нью Йорке, где получил степень магистра по химии. С 18 лет вёл дневник и писал его до конца жизни, что помогло написать три автобиографические книги.
Во время Второй мировой войны работал химиком в Филадельфии на судоверфи вместе с Робертом Хайнлайном, знаменитым писателем-фантастом. После окончания войны служил в подразделении, которое проводило испытания атомной бомбы.
Впечатления от военной службы сформировали антивоенные взгляды . Он всю жизнь вёл активную агитацию за мир и дружбу между странами. Азимов был успешным во многих областях науки от биологии до математики, написал много научных и художественных трудов.
Его работы в научной фантастике вышли за пределы произведений. «Три закона», которые он сформулировал для роботов, послужили основой для их программирования и массового производства.
- Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
- Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
- Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
6 апреля 1992 года его сердце перестало биться. Литературный и научный феномен Айзека Азимова не остался незамеченным широкой публике. Его любили и продолжают любить читатели за то, что он весело, остроумно, легко преподносил тяжёлые для простых людей истины, открывая фантастический взгляд на необыкновенный мир .
Когда Айзек Азимов родился, он с удивлением обнаружил, что родился на территории Советской России в местечке Петровичи под Смоленском. Он постарался исправить эту ошибку, и три года спустя в 1923 его родители перебрались в Нью-Йоркский Бруклин (CША), где открыли кондитерскую лавочку и зажили припеваючи, имея достаточные доходы на то, чтобы финансировать образование сына. Айзек стал гражданином США в 1928 году.
Страшно подумать, что было бы, если бы Айзек остался на родине предков! Конечно, не исключено, что он занял бы место Ивана Ефремова в нашей фантастической литературе, но это вряд ли. Скорее, все сложилось бы гораздо более мрачно. А так он получил специальность биохимика, закончив химический факультет Колумбийского университета в 1939 году, и преподавал биохимию в Медицинской школе Бостонского университета. С 1979 года - профессор этого же университета. Профессиональные интересы никогда не были им забыты: он автор многих научных и научно-популярных книг по биохимии. Но не это прославило его на весь мир.
В год окончания университета (1939) он дебютировал в «Amazing Stories» рассказом «В плену у Весты». Блестящий научный ум сочетался в Азимове с мечтательностью, и поэтому он не мог быть ни чистым ученым, ни чистым писателем. Он стал писать научную фантастику. И особенно ему удавались книги, в которых можно было теоретизировать, строить заковыристые логические цепочки, предполагающие много гипотез, но лишь одно верное решение. Это - фантастические детективы. В лучших книгах Азимова так или иначе присутствует детективное начало, и его любимые герои - Элайдж Бейли и Р. Даниел Оливо - сыщики по профессии. Но даже романы, которые нельзя назвать стопроцентными детективами, посвящены раскрытию тайны, сбору информации и блестящим логическим выкладкам необычайно умных и наделенных верной интуицией героев.
Действие азимовских книг происходит в будущем. Это будущее растянулось на много тысячелетий. Здесь и приключения «Счастливчика» Дэвида Старра в первые десятилетия освоения Солнечной Системы, и заселение дальних планет, начиная с системы Тау Кита, и образование могучей Галактической Империи, и её распад, и работа кучки учёных, объединившихся под названием Академия, над созданием новой, лучшей Галактической Империи, и перерастание человеческого разума во вселенский разум Галаксии. Азимов по сути создал свою собственную Вселенную, протяжённую в пространстве и времени, с собственными координатами, историей и моралью. И как всякий творец мира, он проявил явное стремление к эпичности. Скорее всего, он не планировал заранее превратить свой фантастический детектив «Стальные пещеры» в эпический цикл. Но вот появилось продолжение - «Роботы утренней зари» - уже становится ясно, что цепочка отдельных преступлений и несчастных случаев, которые расследуют Элайдж Бейли и Р. Даниел Оливо, связана с судьбами человечества.
И все же даже тогда Азимов вряд ли собирался связать сюжетно цикл «Стальных пещер» с трилогией «Академия». Это случилось само собой, как это всегда случается с эпосом. Известно ведь, что поначалу романы о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола не были связаны между собой, а тем более с историей Тристана и Изольды. Но с течением времени они объединились в нечто общее. Так же и с азимовскими романами.
И уж если создаётся эпический цикл, то в нем не может не быть центрального эпического героя. И такой герой появляется. Им становится Р. Даниел Оливо. Робот Даниел Оливо. В пятой части «Академии» - романе «Академия и Земля» - он занимает уже место Господа Бога, творца Вселенной и вершителя человеческих судеб.
Азимовские роботы - это самое поразительное из всего созданного писателем. Азимов сочинял чистую научную фантастику, в которой нет места волшебству и мистике. И все же, не будучи инженером по профессии, он не очень-то поражает читательское воображение техническими новинками. И единственное его изобретение - скорее философского плана, чем технического. Азимовские роботы, проблемы их взаимоотношения с людьми - это предмет особого интереса. Чувствуется, что автор много думал, прежде чем писать об этом. Не случайно даже его конкуренты-фантасты, в том числе и те из них, кто нелестно отзывался о его литературном таланте, признавали его величие как автора Трех Законов Роботехники. Законы эти выражены тоже философски, а не технически: роботы не должны причинять вред человеку или своим бездействием допускать, чтобы ему был причинён вред; роботы должны подчиняться приказам человека, если это не противоречит первому закону; роботы должны оберегать своё существование, если это не противоречит первому и второму закону. Азимов не объясняет, как это происходит, но говорит, что ни один робот не может быть создан без соблюдения Трёх Законов. Они заложены в самый базис, в техническую основу возможности построения робота.
Но уже из этих Трёх Законов вытекает масса проблем: например, роботу прикажут прыгнуть в огонь. И он будет вынужден это сделать, потому что второй закон изначально сильнее третьего. А ведь азимовские роботы - во всяком случае, Даниел и ему подобные - это по сути люди, только искусственно созданные. У них уникальная и неповторимая личность, индивидуальность, которая может быть уничтожена по капризу любого глупца. Азимов был человеком умным. Он сам заметил это противоречие и разрешил его. И множество других проблем и противоречий, возникающих в его книгах, были им блестяще разрешены. Создаётся впечатление, что ему нравилось ставить проблемы и находить их решения.
Мир романов Азимова - это мир причудливого переплетения неожиданности и логичности. Вы никогда не угадаете, какая сила стоит за тем или иным событием во Вселенной, кто противостоит героям в их поисках истины, кто им помогает. Финалы романов Азимова столь же неожиданны, как концовки рассказов О"Генри. И тем не менее любая неожиданность здесь тщательно мотивирована и оправдана. Ошибок у Азимова нет и быть не может.
Так же причудливо переплетены в азимовской Вселенной свобода личности и её зависимость от высших сил. В Галактике по Азимову действует множество могущественных сил, гораздо более могущественных, чем люди. И все же в конечном итоге все решают люди, конкретные люди, подобные гениальному Голану Тревайзу из четвертой и пятой книг «Академии». Впрочем, что там в конечном итоге, так и не известно. Азимовский мир - открытый и вечно изменяющийся. Кто знает, куда бы пришло человечество у Азимова, проживи автор ещё немного…
Читатель, вошедший в чужую тревожную, огромную и полную противоборства азимовскую Вселенную, привыкает к ней, как к своему дому. Когда Голан Тревайз посещает давно забытые и пустынные планеты Аврора и Солярия, на которых много тысяч лет назад жили и действовали Элайдж Бейли и Р. Даниел Оливо, мы чувствуем грусть и опустошение, как будто стоим на пепелище. В этом - глубокая человечность и эмоциональность такого, казалось бы, лично-умозрительного мира, созданной Азимовым.
Он прожил по западным стандартам немного - всего семьдесят два года и умер 6 апреля 1992 года в клинике Нью-Йоркского университета. Но за эти годы он написал не двадцать, не пятьдесят, не сто и не четыреста, а четыреста шестьдесят семь книг, как художественных, так и научных и научно-популярных. Его творчество отмечено пятью премиями «Хьюго» (1963, 1966, 1973, 1977, 1983), двумя премиями «Небьюла» (1972, 1976), а также многими другими призами и премиями. Именем Айзека Азимова назван один из популярнейших американских НФ-журналов - «Asimov"s Science Fiction and Fantasy». Есть чему позавидовать.
